Богословие образа на Востоке и Западе

Богословие образа в эпоху иконоборчества в Византии (VIII-IXвв)

Седьмой Вселенский Собор утвердил иконопочитание и «принял принципиальное различение «служения», подобающего одному Богу, и «поклонения», к-рое воздается также всему, причастному Божественной благодати[1]». Но основа богословия образа в Византии была сформирована на Шестом Вселенском Соборе (или Пятый-Шестой Трульский). Эта основа получила своё развитие из предписания заменять символы ВЗ прямыми изображениями (П.82, против «незрелости иудейской») и установления «подлинности передачи Божественного Откровения в исторической реальности тем способом, который мы называем символическим реализмом[2].» (П.100, против «незрелости языческой»). Отдельно было сформулировано правило почитания изображения Святого Креста (П.73). Фактически, начиная с Шестого Вселенского Собора, Восточная Церковь стала вырабатывать «художественный язык[3]» для раскрытия в иконописи реальности духовной. Отныне, в образе надлежит показывать «славу Божества, которая становится и славой тела».

 

Богословие образа в Западной церкви

На Западе иконоборческая проблема не стояла так остро. Как следствие догматика образа не получила своего развития. Фактически Запад не принял постановлений Пято-Шестого Собора отчасти из-за недоразумений, отчасти по политическим мотивам (Карловы книги), а может и из соображения первенства папы. Хотя были отдельные епископы, кардиналы и даже папы, которые ознакомились с постановлениями и принимали, например, важное 82-е правило. Одним словом небрежность к этому вопросу и склонность к первенству сформировало западное богословие образа. Какие черты? Ну, например, Запад остался верным некоторым чисто символическим изображениям, в частности, Спасителя в виде агнца. Успенский Л.А. считает, что сохранением символизма и небрежением «Римская Церковь сама исключила себя из того процесса выработки догматического и духовного художественного языка, в котором участвовала вся остальная Церковь и в котором руководящая роль промыслом Божиим выпала на долю Константинопольской Церкви[4]».

Небольшие пояснения к ответу выше. Касательно недоразумений. Здесь я, конечно, имею ввиду «блестящий» перевод документов Сообора. Ну и назревающая борьба Западной части империи с Восточной (споры кор. Карла с имп. Ириной) ярко выразилось в формулировках в Карловых книгах. Например, “нельзя приравнивать икону ни ко Кресту, ни к Священному Писанию». Причина: потому, что «иконы — плод фантазии художников». И, хотя, «Римская Церковь не поддалась искушению иконоборчества. Наоборот, она пребыла твердой в почитании икон, святых и их мощей[5]». Она все же заняла больше нейтральную позицию: не уничтожать иконы, но и не почитать их. Весь этот нейтралитет особенно ярко выразился на Франкфуртском Соборе. Карл Великий созвал его в 794 г. Цитата: «Собор этот, в котором принимало участие более 300 епископов, не зашел так далеко, как Каролиновы Книги, и не умалил почитание икон в пользу почитания мощей. Но он отказался признать и Седьмой Вселенский Собор, и иконоборческий собор 794 г., заявив: «Ни тот, ни другой не достойны называться Седьмым. Оставаясь приверженными православному учению, согласно которому мы должны воздавать поклонение одному только Богу, а святым почитание, мы не желаем ни отказываться от икон с одним из этих Соборов, ни поклоняться им с другим, и отбрасываем писания этого смехотворного Собора» Позже Римская Церковь признает Седьмой Вселенский Собор… Но по существу останется на позициях Франкфурского… Вот такие дела. А символизм и реализм- станут характерными чертами богословия образа в Западной Церкви, именно, из-за недооценки догматической важности икон. Ну, это моё такое мнение.

[1] http://www.pravenc.ru/text/155500.html

[2] Леонид Александрович Успенский. БОГОСЛОВИЕ ИКОНЫ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

[3] Там же.

[4] Там же.

[5] Леонид Александрович Успенский. БОГОСЛОВИЕ ИКОНЫ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ